Отношение к пище в пост - 2.
Перед постом мне нередко задают вопрос: а как поститься? Вопрос этот касается именно пищи. И возникает он в связи с тем, что человек хочет поститься «как положено», «нормально», но когда посмотрит в календарь с его уставом пищевого поста, то приходит в затруднение. В затруднение приходит от того, что, учитывая условия его жизни, работы, семейного положения, особенности здоровья, все семь недель поста провести «как положено» он, чувствует, не сможет. Может быть, и сможет, но боится, что не выдержит. А если он не выдержит, то что ему делать? Может, не начинать совсем пост? Вот, примерно, в таком контексте задается вопрос. Свой взгляд на употребление пищи в пост я уже сформулировал в небольшой заметке, к которой всех и отсылаю. Но здесь хотел бы высказать еще некоторые свои соображения на эту тему.
Устав о пищевом посте сложился очень давно еще в недрах древних восточных монастырей. Этот устав четко регламентирует что и в каком виде можно употреблять в пищу в Великий пост: когда можно рыбу или рыбную икру, когда горячую пищу с маслом или без него, когда обходиться одним сухоядением или когда совсем ничего не есть целый день, а то и несколько дней, когда можно употреблять вино для поддержания сил или когда нельзя пить даже обычную воду. При этом в те дни, когда положена трапеза (независимо от своего изобилия), она положена только однажды, после завершения Литургии (а в пост, напомню, Литургия Преждеосвященных Даров совершается в вечернее время). Точно так же и с рыбными трапезами в праздники Благовещения и Входа Господа в Иерусалим. Один раз вкусили рыбки, да и хватит. Сложно было бы представить, чтобы без двух минут в полночь монахи в своих пещерках еще уплетали кулебяку. Таким образом, монастырский устав предписывает строгое ограничение в пище. Монастырские кухни в дни Великого поста пустовали, потому что нечего было там делать. Все молились, думали о душе, искоренении своих страстей, а заботу о пище отодвигали на задний план (что тоже, кстати, было одним из способов умерщвления страстей). Это был устав, родившийся в монастырях и совершенно органично вписавшийся в монастырскую жизнь. Он был вызван к жизни самой жизнью. Монах не имел никаких обязательств ни по личной, ни по семейной, ни по общественной жизни. Он ушел из мира и от мира. У него не было жены (или мужа, если это был женский монастырь), не было детей. Ему не надо было заботиться о добыче средств для того, чтобы растить, кормить их. У него не было никаких обязательств по отношению к другим людям. Образ жизни монаха в общежительном монастыре был построен на двух принципах: молитва и труд. Если он не молился в церкви, то он трудился, если не трудился, то молился в церкви. Труд совмещался с личной молитвой. Если он не молился и не трудился, то значит это было время сна и отдыха. Ему не нужно было заботиться о пище, потому что даже кусок хлеба и кружку воды он получал в трапезной. Таков был образ жизни монахов древних монастырей, в недрах которых сформировался устав об употреблении пищи в пост. Кто скажет, что такая жизнь была легкая, беззаботная, тот так и не понял сути самого института монашества, видя в нем лишь еще одну (ну да, причудливую) форму холостяцкой жизни.
А теперь давайте вернемся в мир обычных христиан, обремененных семьями, детьми, работой, болезнями, просто умереть от которых непозволительная роскошь (а то кто будет заботиться об оставшейся семье?), не находящихся на одном месте, а передвигающихся по необходимости почти каждый день на большие расстояния. И вот, представьте себе, в жизнь обычного мирского человека входит древний устав поста, родившийся в условиях монашеской жизни! К чему это может привести? К катастрофе. Нет, я понимаю, и отдаю себе отчет в том, что и сейчас (да, да, сейчас, в XXI веке!) есть немало людей, которые, находясь в миру, ведут вполне себе монашеский образ жизни. Я знаю это не понаслышке. Но все-таки большинство верующих людей, живущих в миру, живут как семейные люди и им необходимо заботиться о жене, муже, детях, нуждающихся родственниках. Невозможно перевести семейные жизнь и быт на рельсы монастырской жизни. Просто по причине их разной природы. И поститься семейному человеку, живущему в миру с его заботами, как монаху в монастыре чрезвычайно трудно, хотя, повторюсь, и не невозможно.
Но встречаются такие экспериментаторы, которые пытаются совместить «мир» и «монастырь». Что из этого получается? Комедия.
Вот, представим себе человека, который решил поститься согласно уставу, «как положено». «Я, конечно, - думает он, - не особый постник, в среду и пятницу в течение года редко пощусь, другие многодневные посты как-то не ложатся на душу, но тут уж я себя возьму в руки. Пост-то ведь Великий!». И начинает пост. Но перед этим он решает хорошенько заговеться. До полуночи усиленно допивает молочку, доедает рыбу, яйца. «Ну, на первые дня два мне хватит запаса, а то, может, и дольше продержусь». Так проходит неделя поста, вторая. И тут что-то совсем некстати начинает в боку колоть. Человек идет к врачу на третьей неделе, потому что боль становится совсем неприятной. Врач говорит: «Да у вас, батенька (или матушка) поджелудочная обострилась. Надо бы еще желудок проверить. Не нравится он мне. Что?! Какой пост? Вы с ума сошли? Вам нужна диета, молочко, творожок, кефир, мясца постного обязательно. Лучше индейки, но и куриное подойдет». Куда, думаете, после врача идет этот человек? Правильно, в храм, к священнику. «Батюшка, благословите на молоко. Тут что-то старые болячки обострились, болит все, не могу, как положено поститься. Я же работаю, надо кредит выплачивать. Болеть некогда». Батюшка, конечно, понимает, всё и благословляет и на молоко, и на всё прочее. «Только, - добавляет, - на исповеди надо покаяться. Молоко-то в пост… Нехорошо это. Грех…». Вот такая Санта-Барбара, длящаяся годами и столетиями.
Нет, я не против поста в пище. Более того, я совершенно уверен, что никакого духовного возрастания, изменения, успеха в борьбе со своими страстями не может быть без физического ограничения себя. Но ведь каждый должен осознавать, что резкий отказ от привычного рациона (зачастую очень разнообразного и обильного) питания производит в организме колоссальный стресс, затрагивающий все жизненно важные органы. И точно такой же колоссальный стресс происходит вторично, когда пост заканчивается. В пасхальную ночь расстилается «скатерть-самобранка» и недавно постящийся «как положено» человек догоняет то, чего был лишен эти недели. А ведь организм физически уже за эти полтора месяца худо-бедно перестроился и приспособился под другой ритм и род приема пищи. Это как взбаламутить воду. Вся грязь поднимается со дна. Так и здесь обостряются все старые болезни, могут появиться и новые. В итоге человек начинает возмущаться и роптать. «Вот, я хотел пост держать во здравие, а теперь из больницы не выхожу». Разве такой должен быть итог поста? Однозначно, нет. Кроме того, у верующего христианина, стремящегося придерживаться устава все-таки формируется определенный навык воздержания
Давайте не забывать вот какой момент. Монахи, в среде которых сформировался устав поста, ВСЕГДА, в течение всего года, вели аскетический или воздержанный образ жизни. Если они строго постились вплоть до полного отказа от пищи, то это вовсе не значит, что в остальное время они ни в чем себе не отказывали и лопали от пуза. Конечно, созерцатели картины «Чаепитие в Мытищах» именно так и думают, но это уже частности. Рацион монаха во внепостовой период был совершенно скромным (не путать со скоромным) и на самом деле мало чем отличался от поста, разве только тем, что кушали каждый день. Пища мало занимала их умы. Ограничение себя в еде было совершенно привычным для них явлением. К сожалению, этого нельзя сказать о большинстве христиан, живущих в миру. Ну вот почему-то не пользуется у них почетом и уважением навык воздержания. А ведь в течение года есть среда и пятница (я уж не говорю об еще трех многодневных постах). В конце концов, даже уставом предусмотрено постепенное вхождение в Великий пост. За семь дней до него заговенье на мясо, а потом неделя сырная, когда в пищу употребляют только молочные продукты, рыбу, но уже не мясо. Организм постепенно привыкает к отсутствию мясных продуктов. А кто у нас в этом отношении держит пост? Мало кто. То, что в Масленицу надо есть блины знают все, а то, что нельзя есть мясо – далеко не все. Впрочем, даже следование традициям Масляной недели может быть очень далеким от ее подлинного значения, чему прекрасной иллюстрацией является гениальное произведение А.П. Чехова «О бренности». В результате, пост наступает как-то внезапно и тяжело.
Некоторые оправдывают себя тем, что мясо содержит белок и поэтому хотят подольше сохранить его в своем рационе. Другие совсем враждебно упрекают церковных людей, что они отказываются от мяса, в котором строительный материал для клеток. «Это убийство организма!», - говорят они. Но ведь белок содержится не только в мясе. На время поста организм можно обогащать растительным белком, который содержится, к примеру, в бобовых (фасоли, горохе, чечевице), морепродуктах, злаковых, семечках, орехах. Поэтому все разговоры о незаменимости мяса для организма человека очень пристрастны и субъективны.
Итак, сделаю вывод из всего вышесказанного.
Во-первых, христианину не следует пренебрегать пищевым составом поста, потому что это очень действенное средство для приобретения навыка воздержания, обуздания своих страстей и привычек.
Во-вторых, христианину, живущему в миру не следует подражать христианину, живущему в монастыре. У них одна цель – соединение с Богом, но разные условия жизни. Это всегда необходимо учитывать, в том числе и при попытке следовать в посте тем требованиям, которые предъявляются церковным уставом к постящимся. Свое мнение по поводу совмещения требований устава и условий жизни христианина, живущего в миру, а не в монастыре, я высказал в другой своей заметке.
В-третьих, прохождение поста должно быть разумным, осмысленным и соответствовать условиям жизни, здоровья и возраста христианина.
В-четвертых, воздержание должно стать навыком, распространяющимся на всю жизнь христианина, а не только на период поста. Жалок тот христианин, который воспринимает пост, как тяжелую повинность. Он подобен тому человеку, который что-либо строит и тут же сжигает.
И, в-пятых, тело верующего человека – есть храм Святого Духа. И его необходимо содержать в чистоте и святости, что достигается в том числе посредством поста и воздержания. Но отнюдь не разрушать и убивать его через неразумное и бессмысленное копирование уставных предписаний, касающихся исполнения поста.